Дождь начинается…

Бредущим стадом небо пего.
Фонтанчик пыли - след хлыста, -
И ветер падает с разбега
В раскрытую ладонь листа, -
Погонщик рьяный, пастырь вздорный:
Уж льется молоко с сосцов.
Где ж стадо? Небо вновь просторно,
Да только цвет его свинцов.
(Июнь 1996 г.)

В снегах затерян человек…

В снегах затерян человек.
Здесь город был - и вымер. Очи
Темны у окон. Непорочен,
Неисследим повсюду снег.
Но, разделяя целину,
Ползет упрямо строчка тропки.
Шаги ритмичны, как заклепки,
Полмира меряют в длину.
Полмира справа, слева - тоже,
Так иль иначе - на краю.
В снегах вершит судьбу свою -
Кто? - Человек. - Кто? - Путник Божий.
(Зима 1999 г.)

Серое небо - серебряный дождь

Серое небо, серебряный дождь.
Осень торопит серебряным звоном:
Тихая боль облетающих рощ
Может остаться не разделённой.
Можно забыть, что прожилки берез
Тают как свечки в воздухе чистом.
Можно не думать, что это всерьёз
Мир замирает от явности смысла.

Если успеешь, то примешь в себя
Эту омытую светом прозрачность.
Небо струится, тайком серебря
Души - и те, что свернулись в калачик.
(Окт. 96)

Иерусалим

Однажды в жизни - в Иерусалим:
Сума и посох. Пыли дорожной
в каждом колодце смывая грим, -
Был - прохожий,
Стал - пилигрим.

Ноги стёрты от вёрст, болеть устали.
Не для того, чтоб грехи простились, -
Просто там времена совпали.
Просто там небеса раскрылись.

...Пускай не меряя земную твердь, -
По разным причинам, весомым и мнимым, -
В обличье туриста успеть долететь
Единожды в жизни -
До Иерусалима.
(Окт. 1995 г.)

Перелистнув страницу

Заскорузлая память
Предлагает услужливо
Не успевшее стаять
Белоснежное кружево,

Где, взирая с балкончика
На вселенскую скученность,
Строю планы на будущность
И не знаю, что кончится

В скором времени лет
Отведённых деление...
Мой текущий момент
Кто-то вырвет из времени,

И застыну в прострации,
Самого же пугающей,
Эдаким попугаищем
На цветной иллюстрации.
(Апр. 1991 г.)

Шарманщик

Кажется - весь вчерашний,.
Старый, седой шарманщик, :
Знаешь ли ты о том,
Что у тебя в каморке
Будущего задворки
За расписным холстом?

- В самой последней каморке,
У голой, глухой стены,
Нет даже черствой корки, -
Только цветные сны.

Слышишь, старик-шарманщик -
Облик вещей обманчив, -
Солнце в твоей груди.
Скрипнет замшелая дверца,
Хлынет на улицу сердце -
Следом за ним иди.
Следом за ним иди...
(1999 г.)

Туман над морем

В тумане небо прячет горизонт.
Полмира - бездна. Чистая страница...
И по обрыву башенки ротонд -
Как столбики на мировой границе.

Вода живет внизу, касаясь стоп,
Лаская неприветливые камни.
И кажется, что в бездне есть циклоп.
И если так, прибой - его дыханье.

А сзади выгибает спину твердь,
Желая стать основой и опорой.
Но почему так хочется смотреть
Вперед, где нет упокоенья взору?..
(Фев. 1996 г.)

Болванчик

Кается болванчик... В чем его вина?
В том, что часто клянчил у меня вина,
Что во всём был верен, потакал во всём,
Взгляд безумно вперив в светлый окоём,
Что кивал лукаво, если я мечтал
Оказаться правым, в чём Господь не дал.
Я надежду взнянчил, а виновен - он,
Глиняный болванчик на столе моём.
Жаль такого нету. Я б ему в вину
Внёс, как пахарь - лепту цезарю в казну,
Страхи и мечтанья, всё, что упустил...
И, как в наказанье, вдребезги б разбил.
(Фев. 1990 г.)

Под зонтиком ночи...

Под зонтиком ночи,
Под темным дождем
Бродить переулками вкрадчивой тенью,
И так, между прочим,
Просить вразумленья,
Опять и опять ошибаясь путём.

Вконец заплутать,
И неведомо где,
На свет огонька, непривычно знакомый,
Взойти и узнать,
Что отныне ты - дома.
А ночь пусть одна утопает в дожде.
(Нояб.01)

Из грубых черт, из многих тщет…

Из грубых черт, из многих тщет,
Из щеп, разбросаных по кухне,
Из пламени, что вечно тухнет,
Взывая, вызываю свет.

От грязных луж, от тех, кто чужд,
От нужд, которым каждый - закуп,
Не пожелав ввязаться в драку,
Спасусь тем, что возьмусь за гуж.

И сила вытащит меня, -
Или держащее отринет, -
Как проходящий поезд минет
Сквозь ныне завтрашнего дня.
(Янв. 1993 г.)

Тени ночи…

Тени ночи.
Лунный бег.
Что ты хочешь,
Человек?

Осень стелет сто дорог, -
Только выйди за порог:

Кони - в седлах.В торбе - сыр.
Торопись увидеть мир.

Чтоб не мерить шар земной,
Хочешь - крылья за спиной?

Видишь кладов древних след? -
Жжется адов красный цвет.

Гномы разожги костер -
Ты поймешь их разговор.

Затуши огонь костра -
Вспомнишь, что забыл вчера.

На горе, древнее Вед, бед,
Дуб есть, в желтое одет, -

Отыщи зеленый лист -
Будешь вечно сердцем чист.

Под горой бьет студенец -
Он предскажет твой конец.

...Тени ночи.
Лунный тать.
- Что ж ты хочешь?
- Мне б поспать...
(Окт. 1995 г.)

Слушая музыку

Во владение пальцев цепких,
Что бестактно тревожат струны,
Забреду и настрою думы
На волну произвольной лепки.

И истает привычка к формам,
Отойдет ожидание звуков,
И останется только мука,
Заповеданная валторнам,

Только пепел ночных бессилий,
Только песня души рассветной…
Как старается голос медный,
Подставляя ветра под крылья,

Унося сквозь цвет и движенье,
Увлекая звенящим штормом,
Низлагающим к новым формам,
Не переча их низложенью…

Но черчу я образ твой смело,
Что пришел неизвестно откуда,
На ладони летучего чуда,
Возвратив измерение тела.
(Янв. 93)

Твое незримое высочество...

Твое незримое высочество
В моих блужданиях – со мной.
Избавленный от одиночества,
Не брежу по ночам луной.

Наш огонек, как чудо, теплится
Назло сгущающейся тьме,
Когда вокруг – одни нелепицы,
И мир подвинулся в уме.

И это вовсе не юродчество
И не создание химер:
Ты для меня – мое высочество,
Звезда, слетевшая ко мне.
(Янв. 1995)

В небе ставят паруса...

В небе ставят паруса,
Чтобы снова мерить дали.
Если б не было печали,
Чем бы жили небеса?
Да и мы бы чем дышали?
Что бы нам теснило грудь?
Чем бы исходила мука?
Облакам легка разлука:
Якорь выбран, в добрый путь!
Пусто рядом - вот в чем штука...
(Фев. 96)

Выезд за город

Не слишком ли светло?
Куда как ярок снег.
Сугробы намело,
Гляди-ка, аж по пояс.
Куда тебя несет,
Заблудший человек?..
На переезде - лед,
Смотри! - скользнешь под поезд...

Мороз сегодня люб:
Бодрящ, но не колюч.
Закутайся в тулуп,
Шагай себе и думай,
Что жизнь пошла не та:
Забей в тебе хоть ключ, -
Все выйдет суета
И производство шума.

А тут - такая тишь.
И слышно далеко.
За узкой кромкой крыш
Залаяла собака.
Собаке тоже, вон,
Живется нелегко.
Но есть ли в том резон,
Чтоб лаяться, однако?..

Среди таких красот
В заботах голова...
Уже который год
Без отдыха и меры
Всё копишь... Для чего? -
Прикинул бы сперва:
Кусочек своего
Заместо сил и веры.

Что нужно для души? -
Забыться от хлопот.
Коль пишется, - пиши:
Здесь дури не напишешь.
Зачем тебе назад, -
Тропа ведет вперед,
Куда глаза глядят,
И ты - живешь и дышишь.
(Янв. 1990)

Весна. Первая проба

Зеленый первенец весны
Еще не прянул из-под снега,
И лужи требуют разбега,
И ночи все еще длинны...

Но воздух сладок и тягуч,
А небо чисто и высоко...
Весна вернулась издалёка, -
Из прерий Пампы, с Андских круч.

Я тоже где-то там блуждал,
К себе назад забыв дорогу...
Теперь вернулся. Слава Богу!
А ведь почти что опоздал.
(Апр.01)

Ожидание

Топотком по комнате
Ходит одинокий
Кто-то. И в нервозности
Ждет вестей с востока.

У окна задержится,
Вытянется в стрелку -
Смотрит, как метелица
Делает побелку.

Поднялась же затемно,
Знать, и ей не спится.
Хлопья валят грамотно,-
Густо, как кашица.

И, сквозь замуть белую,
Разгляди-ка... Где там!
Но, заиндевелая,
Ждет душа рассвета.
(Нояб. 1990 г.)

Старый дракон

Старый-старый -
Никто не помнил, откуда он взялся, -
Старый дракон в пещере валялся.

Люди, спеша, не боялись ходить в этом месте, -
С ними ничего не случалось лет двести.

Думали: умер давно, бедолага,
Остался лишь панцирь могучий.
А он тосковал и ждал: может, мир станет вдруг лучше,

Чтобы ему не быть мерзким драконом,
Тварью ползучей, таким душегубом...
А люди шли мимо, и молодые драконы в них скалили зубы.
(Фев. 1994 г.)

Стылая заря

Стылая заря
Встала над Москвой.
Ночи октября
Выстланы листвой.
Ветер в три часа
Разложил ковры, -
Обобрал леса,
Оголил дворы.
Но ковры - в пыли,
Словно из мешка,
Что в амбар несли,
Сыпалась мука.
Был хозяин пьян -
Шел и вкривь и вкось,
И по всем кустам
Стала изморось.
Скоро к нам большой
Будет гость, не зря
Встала над Москвой
Стылая заря.
Заметут дворы
Белые пески, -
А до той поры -
Заморозки...
(Окт. 1985 г.)

Свет

Свет - всесветный сорванец,
По ночам дежуря,
Золотистый леденец
Прячет в абажуре.

На листе дрожит пятном,
Отчерняя строчки.
Ставит ночи за окном
Желтые примочки.

Наблюдаю: как легко
Он играет с тенью,
И поймать хочу его
Я в стихотворенье.
(Июль 1991 г.)

Чижи - певучие задумки…

Чижи - певучие задумки -
Кому пересекут маршрут,
Когда, вильнуть сочтя за труд,
Меня раздавят в переулке,
А не раздавят - так собьют?

А не собьют - так растревожат
Нереспектабельным гудком.
Гуднут - и чижики гуськом
Потянутся к тому, кто позже
Меня к ним выйдет босиком.
(Янв. 1991 г.)

Приглашение на прогулку

Омыв в фонтане жар лица,
Хлебнув полуденного солнца,
Я с наслажденьем незнакомца
Лелею взглядом деревца,

Затерянные меж оград
В чаду кромешной жизни града...
Зеленой поросли отрада
Порой дороже всех наград.

Казенный городской декор
Ничем не упокоит взора.
Из камня сложены узоры.
В них принцип красоты - повтор.

Симметрия прямых углов -
Поэзия немого слова.
И крыша - кровля вместо крова -
Одна на тысячу голов.

А тут - упрямые ростки,
Впитав неведомые соки,
Раздвинули людские склоки,
Под небо выпростав листки.

Послушай шум их под окном -
Он вытянет тебя из дома.
...А если победит истома,
То ты уже готов на слом.
(Май 92)

Золото вечера

Бледным сусальным золотом вечера
Небо украшено и опредмечено -
Можно коснуться рукой.
Осень раскрылась, как книжка с картинками.
Липнут мгновенья к щеке паутинками...
Сердцу обещан покой.
Чувства испытаны. Мысли записаны.
Лучше быть сытыми. Пусть будем кислыми.
Мудрость легла на чело.
Только за вышитым пологом вечера
Плачет душа, вся как есть изувечена,
А за душой - ничего.
Рад бы любить - хоть до слёз, да не любится.
Рад чище быть, да не хочется в рубище.
Жизнь ускользает, дразня.
Тело - аморфно, душа - опредмечена.
Не человек уже, так - человечина.
Осень! верни мне меня.
(Сент 01)

Рецепт заката

Чуть облаков, подставленных лучам...
Огромный диск рыжеющего солнца...
По вкусу: ветер, шепчущий листам,
И по траве - кузнечиков трезвонцы...
А сзади - окон желтые червонцы.
Рецепт простой - попробуй сделать сам.
(Авг. 01)

Порок зрения

Со всеми слеп и я,
Хоть каждый - зряч по сути.
Мой образ бытия,
По-видимому, мутен, -

Как мутен мира холст,
Когда очки снимаю,
Как смутен мой вопрос,
Которым ум ломаю.

И те, чья жизнь - не зря,
Как говорит Апостол,
Не многое здесь зрят.
А кажется - так просто...
(Июль 1995 г.)

И глядеть, и бояться сглазить...

И глядеть, и бояться сглазить;
Говорить - как выписывать па...
Я запутался, сбился, - разве
Ты не видишь: я снова пропал...
Приручить моё сердце проще,
Чем быть милой, - бери, владей.
Но не верю, что этого хочет
Беспокойность души твоей.

Так зачем тебе я, не нужный
Как восьмая струна на ладу?
Отпусти на цепочке из дружбы, -
Всё равно далеко не уйду.
(Июль 91)

Предел присутствия

Я снова плачу. Споры слез
Носимы в воздухе прозрачном.
В чеканном золоте берез
Предел присутствия означен.
Столь ярки краски, что пожар
Холодным пламенем объемлет
Всего: дышу - восходит пар,
А пепел - падает на землю.

И кажется: так тонок пласт
Того, что нам как мир знакомо,
Что думаю: случись упасть,-
Прорву его, как лист картона.

Заходит солнце - алый блеск.
Бегу, спеша пронзить картину...
Мир прочен: грудью бьюсь о лес,
Что с этой стороны холстины.
(Окт. 96)

Воображение

Лишь бы не жить сейчас и здесь,
Лишь бы не быть самим собою.
Неважно, каково другое, -
Оно уже не то, что есть.
Груз настоящего тяжел, -
Где силы взять нести так долго
И быть вегда в сознаньи долга,
И душу не пускать в раскол?

Гораздо проще плыть в ином, -
И мысль и чувство там крылаты, -
Как унесут - не жди обратно
Уснувших вдохновенным сном.

Так по-мертвецки крепко спят
(Хотя им кажется, что дремлют,
Что жизнь их не вернет на землю,
Чтоб здесь им подарить себя.
(Апр.96)