|
 |
||
|
[1] [2] [3] [4] - 1 - - Дядя Сережа! Дядя Сережа! Расскажи сказку! - Шурик прыгал как воробей - отталкиваясь сразу двумя ногами, кончики пальцев слегка касались спинки скамейки - для равновесия. Брошенный велосипед еще лениво вращал своим колесом. Сергей Анатольевич выплыл из сладкой дремы, в которую он погрузился, не закрывая глаз. Так хорошо было сидеть на скамейке с совершенно пустой головой, греясь на ласковом весеннем солнце. Редкие минуты покоя, абсолютного ничегонеделания, - самый что ни на есть стопроцентный отдых. Ради этого недолгого блаженства он и соглашался гулять с племянником, "смотреть за ним", как выражалась сестра. И вот блаженство рухнуло. - Какие тебе сказки на улице? Сказки ты бы и дома мог слушать. Пойди лучше поиграй с ребятами. На улице надо двигаться, бегать, общаться с друзьями, в конце концов. - Эдик уже домой ушел. - Ну и что? На Эдике что ли свет клином сошелся? Там, у качелей еще мальчишки. - Там Вовка. И еще этот, из третьего подъезда. Мне с ними не интересно. У Шурика была любопытная черта. На новом месте он долго не заводил никакого знакомства. Как бы присматривался. Потом, руководствуясь каким-то внутренним чутьем, из множества то и дело попадающейся на глаза детворы, он выделял кого-то одного, получающего отныне именование друга, и при ближайшем рассмотрении этот друг оказывался тем самым мальчиком, с которым бы Шурику посоветовали дружить, вздумай он вдруг спросить на этот счет совета у мамы. Но палка всегда о двух концах. Эдика увели родители, и теперь надо или идти домой или рассказывать сказку. Сергей Анатольевич представил себе недовольную гримасу сестры - "Часа с племянником погулять не можешь. А еще утверждаешь, что любишь его". И тяжело вздохнул. Он действительно любил Шурика. Свои дети у него как-то не заводились. Видимо, сначала следовало завести жену, а на это он решительно не соглашался. - Ну ладно. Пусть будет сказка. - Только не "Репку" и не "Теремок". И про гусей не надо. - Что это за сказка про гусей? Про гусей - песня: "Жили у бабуси два веселых гуся..." - Не, сказка. Мне ее всегда дедушка рассказывает, когда ему спать хочется. Она коротенькая. Ну, знаешь: жили-были два мочала - вот и сказочки начало. Жили-были два павлина - вот и сказки половина. Жили-были два гуся - вот и сказка вся. - Ишь ты, - подивился Сергей Анатольевич хитрости деда. - Значит, ты хочешь длинную сказку? - Можно не очень длинную. Но только такую, какую ты мне еще не рассказывал. - Садись. Сказки слушают сидя. Шурик послушно поместил себя на скамейку. "Сел" тут не скажешь. Сергей Анатольевич поймал себя на том, что уже второй раз сравнивает племянника с воробьем. Вроде сидит, - а случись что - сорвется и упорхнет. Чем такого заинтересуешь? - Я расскажу тебе про Игродея. - Ой, расскажи! Кажется, сказку придумать просто. Откуда у бурундука полоски на шкурке? Как разделили день и ночь? Задай подобный вопрос, - вот тебе и тема для сказки. "Тема, - какое слово академическое, - подумал Сергей Анатольевич. - Тема моего сочинения - происхождение игр. Откуда пошли игры на земле? - Не на кандидатскую, на докторскую потянет". - Давно это было. Тяжелая тогда была у людей жизнь. Не было машин, делающих за них большую часть работы. Да и знаний многих еще не было. От зари до зари приходилось людям добывать себе все, что необходимо для жизни. Мужчины уходили охотиться, а женщины шили одежды, собирали коренья, носили воду, - дела хватало всем. К вечеру все уставали так, что чуть не валились с ног. И вот разжигался костер. На нем готовилась еда - сразу на всё племя. Люди садились вокруг костра и смотрели в огонь. Это были единственные минуты безделья (или отдыха) за весь день. Потом люди наедались до отвала и сразу же засыпали, поскольку когда сильно проголодаешься, а потом сытно поешь, всегда хочется спать. Но пока они сидели вокруг костра, они общались друг с другом. Рассказывали новости. Мужчины хвастались своими успехами на охоте. Женщины обсуждали наряды - у кого более красивое ожерелье из речных ракушек. Но вот однажды один из охотников вместо того, чтобы рассказать, как ему удалось избежать смертельной опасности и все-таки победить зверя, вдруг запел. Он пел о своей победе, и это было так здоров, что все разговоры вдруг смолкли, и племя выслушало его историю до конца. Потом его попросили повторить, и он спел еще раз. Люди поняли, что они еще многому не знают цену. Что помимо еды и сна существует нечто, также способное дарить удовольствие и восстанавливать силы. С тех пор они стали специально выделять время для песен. Это было прекрасно - сидеть у костра и слушать истории, которые от того, что их не рассказывают обычными словами, а поют, приобретали особенный смысл, наливались красками. Их можно было помнить, и их помнили - тем дольше, чем более красивой получалась у певца его песня. В один погожий вечер племя как обычно готовилось слушать песни. Однако вышла заминка. Ни у кого не оказалось в запасе истории, достойной воплощения в песне. Это было неслыханно. У всех сразу же испортилось настроение. Никому не хотелось засыпать, не насладившись хорошей песней. Люди стали ворчать и обвинять друг друга. Еще чуть-чуть и разгорелась бы потасовка. И тогда вперед вышел маленький шустрый парнишка. Он сказал: - Послушайте меня, люди моего племени. Неужели оттого, что с нами ничего серьезного не случилось - ни хорошего, ни плохого, и потому нам не о чем спеть, мы сейчас поколотим друг друга, и тем дадим повод для песни? Это будет грустная песня. Не лучше ли спеть веселую песню без всякого повода? Что ж, что нету серьезных событий, - будем петь о пустяках. - Петь о пустяках можно, - заметил вождь, - но можно ли об этом слушать? Мы привыкли, слушая песню, проживать ее, словно она - маленькая жизнь, со всеми своими удачами и неудачами. А как можно сопереживать пустякам? - Там, где поется о пустяках, не надо переживать, - ответил юноша. - Они легки и доступны каждому. Не каждый может совершить подвиг, но к пустякам способности есть у всех. Поэтому, если о подвиге поет один, и все его слушают, то в песне о пустяках могут участвовать все, на долю слушающих никого не останется. - Посмотрим, как у тебя это получится. Что ты предлагаешь делать? - спросил вождь. Юноша разделил племя на мужчин и женщин, выстроил их в два ряда напротив друг друга и запел песню. Это была веселая песня, которой так и хотелось подпевать. И не только подпевать. Ноги не могли стоять спокойно. Люди топтались на месте, не понимая, что им делать со своими ногами. Юноша пришел им на помощь. - Возьмитесь за руки. - Мужчины взяли за руки мужчин, женщины - женщин. - Теперь ряд мужчин делает шаг вперед. Женщины отступают. Теперь очередь женщин. Теперь снова мужчины, уже два шага. Это было весело. Люди пели, смеялись, хлопали в ладоши. Когда силы иссякли и веселье выдохлось, вождь спросил юношу: - Что это было? Как все это следует называть? - Игра. Я сегодня придумал игру. - Отныне мы будем звать тебя Игродеем, - торжественно объявил вождь. - Надеюсь, это не последняя игра, которую ты для нас придумаешь. И юноша оправдал эту надежду. Он придумал множество игр. Сначала это были песенки, при исполнении которых надо было двигаться определенным образом. Потом оказалось, что для игры песня, в общем, и не нужна. Наоборот, она даже мешает. Как можно, например, бежать, а при этом еще и петь? А сколько замечательных игр связано с бегом! Первое время в игры играли сообща, всем племенем. Но старики быстро выдыхались, и потому решили, что эта забава не для них. Игр становилось все больше и больше, и люди уже не всегда могли договориться, во что же им сегодня играть. Игродей предложил разделиться по интересам и играть, кому во что хочется. Для этой цели он придумал специальные игры - с определенным количеством участников, - ни меньше, ни больше. Если желающих оказывалось все-таки больше, чем допускалось игрой, кому-то приходилось смотреть, как играют другие, но он не долго оставался обиженным, поскольку в следующий раз он всеми правдами и неправдами уже ухитрялся оказаться в игре. На игры уходило все свободное время, которого было так мало. Люди выкраивали лишние минутки за счет еды и сна. А однажды охотники не вышли на охоту, чтобы доиграть в то, на что им не хватило всей ночи. И в этот день племя осталось без еды. Разбирая этот небывалый случай, старейшины долго совещались, и, наконец, вождь со слезами на глазах вынес суровое, но необходимое решение: запретить играть в игры помимо специально оговоренных случаев - например, свадеб или иных каких-нибудь больших праздников. Мужественные охотники побелели лицом, а женщины зарыдали в голос. Более всех переживал Игродей. Он упал на колени и умолял вождя дать ему хоть какой-нибудь шанс, - ведь теперь его талант, его умение окажутся невостребованными. Для праздников достаточно и тех игр, что он уже придумал, а это значит, что ему уже никогда не создать ни одной новой игры. И вождь смилостивился. Утирая слезы большим платком, он сказал: - Пусть дети играют когда и во что захотят. Все равно их не приставишь к работе. Ты сможешь придумывать свои игры для детей. С тех пор так и повелось. Дети стали хранителями игр. Они играют несмотря ни на что. Веселый смех, сопутствующий игре, пробивается сквозь самые мрачные обстоятельства жизни. И если взрослого порой тянет в игру, то это потому, что он помнит, как ему хорошо - весело и интересно игралось ребенком. - Какая странная сказка, - сказал Шурик, немного помолчав. Сергей Анатольевич тоже сидел молча. Горло у него пересохло, он выдохся уже на середине и с трудом дотянул до конца. Это был маленький подвиг, но Шурик его не оценил. - В следующий раз ты расскажи, пожалуйста, что-нибудь более известное. С хорошим концом. Сергей Анатольевич легонько щелкнул Шурика по макушке, - В следующий раз пускай тебе мама рассказывает. Ладно, пошли домой. - Ты мне тоже расскажешь, - пообещал Шурик, усаживаясь на велосипед. Поспешая вослед племяннику, Сергей Анатольевич не переставал удивляться: - И чем ему конец не понравился? Видимо, получилось слишком взросло. Ностальгия по детству. Ребенку это не интересно. - На том и порешил. |
||
 |
||
© 2005 - Андрей Карпов - Авторский сайт
Разработка и дизайн:
