|
 |
||
|
[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] Инна стояла на галерее и смотрела в окно. На востоке небо уже набухало вечерними красками, хотя на западе было еще светло и прозрачно. Павел встал у нее за спиной и попытался понять, о чем она думает. О Масенке? О Юрике? О будущем? О смерти? Не угадал. Не оборачиваясь, Инна сказала: - Мы – в ловушке. Сегодня – будний день, и электричек на Москву больше не будет. Я не хочу оставаться здесь на ночь. Я хочу домой. Рискнем как-нибудь добраться, а? Самым простым было – дойти до трассы и поймать попутку. Они спустились вниз и прошли через пустую гостиную. В прихожей Павел замялся и спросил: - Уходим по-английски или как? Инна пожала плечами и открыла дверь. На крыльце сидел Борислав и тренировал пальцы, сжимая и разжимая эспандер. - Мы – домой, - сказала Инна, - завтра институт и всё такое… - Понимаю, - покивал Борислав. – Что ж, счастливо добраться. Он поднялся и они сошли со ступенек. У калитки Павел обернулся, - Борислава на крыльце уже не было. - Признайся, если бы не Юлька с ее вестью, ты бы сегодня и не подумал дождаться меня. Ты уже три дня меня не встречаешь. Дорога была узкой. Не было ни машин, ни людей. Они шли практически по середине дорожного полотна, и Павел думал, не так ли шел Анатолий, когда на него невесть откуда налетела черная «Ауди». Вопрос Инны оказался настолько не в тему, что сперва он просто растерялся, а потом никак не мог решить, что сказать. На самом деле все эти три дня он не анализировал свое поведение. Избегал ли он Инны? – Да. Она по-прежнему нравилась ему. Каждый вечер, засыпая, он представлял себе ее лицо, улыбку, серьезный взгляд. Ритмика ее походки звучала у него в ушах чуть ли не целый день. Но реальное общение с ней оборачивалось такой потерей энергии, что необходимо было давать себе передышку для восстановления сил. - Знаешь, - наконец сказал он. – Ты похожа на мартовский лед. На вид крепок, а местами уже и ступить нельзя. С тобой ни в чем нельзя быть уверенным, а это – тяжелая ноша. Не удивительно, что я дал себе роздых. - Меньше всего на свете я хотела бы обидеть тебя. Пожалуйста, прими это за аксиому, - она погладила его по рукаву. – Иной раз я и сама не знаю, что и зачем я делаю. Оно получается как бы само, а я только удивленно смотрю себе вслед, как тогда, на детской площадке. Павел хотел было что-то сказать, но не успел. - Нет-нет. – Инна подергала его за рукав. – Я знаю, что часто вела себя по-свински, и не оправдываюсь. Мне просто не на что опереться. Мартовский лед… Наверное, ты прав. Мне нужна точка опоры, а во мне все обламывается. Я не выдерживаю долгой прямой, потому и рисую такие зигзаги. Ты нужен мне. Рядом с тобой я чувствую себя спокойно. Ты единственный, кто может избавить меня от этой болтанки. Они остановились. Серые сумерки скрадывали дорогу. Кусты на обочине приобретали основательность камня, казалось – тайна спряталась в них и теперь медленно застывает тяжелым сгустком. На этом сумеречном фоне глаза Инны влажно светились. Павел читал в них вопрос и даже просьбу и пытался понять, что она из себя представляет – то ли, что было озвучено, то ли что-то другое. - Ой! – Из серого небытия выпрыгнули желтые солнышки фар и остановились – близко ли? далеко? – пять, десять, пятнадцать метров от них? Не сговариваясь, Павел и Инна метнулись в сторону, через канаву, затрещали кусты. Вспугнутая тайна захлопала крыльями, - это задремавшая было ворона полетела искать более спокойное место. Они были на поле. - Я, кажется, сломала каблук. Всегда хожу в кроссовках, а тут решила выпендриться, надеть юбку, и – нате. Кто ж знал-то… - Инна сняла туфлю и, забавно покачиваясь на одной ноге, занялась диагностикой повреждений. - Может, вернемся? – предложил Павел. – Должна же там найтись хоть какая-нибудь обувь. Договаривая, он уже понял. Что предложение неудачно. Доковылять до шоссе было проще, чем тащиться обратно. Однако мотивация Инны оказалась другой. - Я не знаю, что у них на уме, и не хочу ночевать под одной крышей с людьми, которые озлобились настолько, что взяли в руки оружие. Оружие должно выстрелить, слишком велико искушение. Один мой знакомый сторожил по ночам Сбербанк. На дежурство ему выдавали наган времен еще чуть ли не гражданской войны – защищать скорее себя, чем картотеку, - ценностей в банке на ночь не оставляли. И что же? Ему захотелось посмотреть, как он выглядит с наганом в руках. Он встал перед трюмо, прицелился в свое отражение, палец дрогнул, и ему пришлось собирать осколки зеркала по всему банку. Страшно подумать, что может учинить человек, у которого в руках автомат. - Вряд ли Юрик вздумает палить в потолок или пугать ворон на огороде, - заметил Павел. - Не знаю, не знаю. Они брели по краю поля. Инна то и дело повисала у него на руке, проваливаясь в борозду. Она было совсем скинула туфли, но ноги быстро замерзли, пришлось надеть их обратно и снова хромать. - Зря мы так труханули, - заметила Инна, когда они снова остановились передохнуть. – Водитель, наверное, живот надорвал. Когда мы припустили, как зайцы, через канаву в кусты, - незабываемое зрелище, о котором и детям будешь рассказывать. - Не думаю, чтобы он сильно смеялся, - сказал Павел. – Скорее отнесся с пониманием. Если учесть эту историю с Анатолием… - Глупости! – перебила Инна. – Это как раз пособие по раздуванию из мухи слона. Что мы видели? Фары. Машина остановилась. Почему? Чтобы не давить нас, например. А также по тысяче причин – ей надо было остановиться именно в этом месте. Мы восприняли это как угрозу и улепетнули. Реальных оснований не было никаких, только внутренний страх. Что-то подобное было и с Толиком. - А если не просто страх, а ощущение последовательности событий? Черная «Ауди» Анатолия – смерть Масенки – фары на дороге. Траектория беды. Они опять ковыляли к дороге, и разговор шел уже на ходу. - Эта траектория существует только в воображении, - дыхание было сбито и, несмотря на категоричность слов, казалось, что Инна говорит то, в чем не слишком уверена. - Смерть Масенки сюда также мало подходит, как и всё остальное. Удары ножом, украденный кошелек. Скорее всего, убийца – наркоман или еще какой-нибудь отморозок, каких сейчас, к несчастью, немало. То и дело читаешь в газетах, что пропал или убит такой-то декан или такой-то профессор. Помнится, была даже такая версия о маньяке – ненавистнике профессуры, но общих корней не нашлось. Просто такая беда – профессора у нас теперь группа риска. Выглядят прилично – интеллигентное выражение лица и всё такое, а живут в обычных домах. Вот они и стали добычей. Ура! Последнее относилось к тому, что им всё-таки удалось выбраться на шоссе. - Интересно, за сколько отсюда везут в Москву? – Павел стал рыться в карманах, выуживая в основном десятирублевки. Инна сунула ему еще пучок бумажек. - Это – вся моя наличность. Считай, чем мы располагаем, а я пока буду ловить. Первой машиной, которая затормозила, была черная «Ауди». Инна победно посмотрела на Павла и уселась рядом с шофером. |
||
 |
||
© 2005 - Андрей Карпов - Авторский сайт
Разработка и дизайн:
