|
 |
||
|
[1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] Кресло было старым и удобным. Павел снимал ножом кожуру с яблока. На подлокотнике лежал «Черный обелиск» Ремарка, обещая приятное чтение. Шикарный вечер. Когда зазвонил телефон, Павел поморщился: если его, вечер подернется рябью, а то еще поднимет волну. В комнату заглянула мама: - Паша, это – тебя. Возьми трубку. Она так и не научилась кричать через стену. Не интеллигентно – словно не приходится по жизни делать тысячи неинтеллигентных вещей. Звонила Инна. Давал ли он ей свой телефон? По крайней мере это был первый ее звонок за всё время знакомства. - Пашенька, можно я к тебе сейчас приеду? - Сейчас? – Павел машинально посмотрел на часы – половина девятого. - Да, сейчас. С ночевкой. - Что-то случилось? - Случилось. - Приезжай, конечно. - Я скоро буду. Я недалеко. – Она, наверное, хотела положить трубку, но спохватилась. – Спасибо. Я знала, что ты не откажешь. Павел задумался. Сообщить маме сейчас? Придется объясняться, а Инна еще, может, и не придет. Он выучил твердо: единственное, что можно сказать про Инну наверняка, так это то, что наверняка о ней сказать нельзя ничего. Ремарк упал на пол. Павел поднял его и поставил в шкаф. Чтению капут. Вряд ли случилось что-то хорошее. Неужели опять кого-то убили? Он чувствовал себя, словно открыл запретную дверь из сказки, за которой горы трупов. Внешне всё благопристойно. Люди ходят на работу и с работы, здороваются, улыбаются друг другу, а совсем рядом, за другой дверью некто убивает одного за другим. Главное - чтобы не знать, почему. Исчезают люди – какой пустяк, никому, право, не стоит зацикливаться на этом, - веселитесь, граждане, веселитесь. А если вдруг случайно открыл дверь и увидел, если понял, что происходит, - считай себя следующей жертвой. Павел разогрел чай, заглянул в холодильник: творог, сыр. Для умирающих с голоду можно разогреть суп. Он был как раз в коридоре, когда зазвенел звонок – три коротких трели, своего рода визитная карточка. Инна дышала свежестью, влагой дождя и беспокойством. - Чай будешь? Кивок. - А поесть? - Буду. – Инна сняла берет, и Павел увидел, что она сделала короткую стрижку и обесцветила волосы. - Теперь я тебе разонравлюсь, - сказала она, перехватив его взгляд. - Если из того, что случилось, самое страшное то, что случилось с твоей прической, мне остается только плакать от счастья. - Не знаю, стоит ли плакать… Но факт таков: почти всех наших арестовали. Павел накрывал на стол, подкладывал Инне добавку, наливал чай, а в голове его была пустота, - из тех, что называют звенящей. Стократно множась, эхом в ушах звучало «арестовали», и больше – ни одной мысли. С опозданием удивился Инниному аппетиту, - такое ощущение, что сегодня ей не пришлось даже завтракать, не то что обедать. Он подождал, пока она допьет чай. - Рассказывай. - ФСБ. Сегодня утром вломились в коттедж. Устроили обыск. Толика с Юриком арестовали по обвинению в незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия. Родиону приписали пропаганду насилия и призывы к свержению власти. Забрали даже Славика, - за то, что давал стол и крышу столь отъявленным негодяям. Но потом Славик связался с отцом, и его отпустили, - кажется, под подписку о невыезде. Из бывших в коттедже не тронули только Юльку. Видимо, на ней так и написано – «социально безвредна». А Борислав исчез. Когда и как, Юлька и Славик не знают, а больше спросить было не у кого. Как только Юлька мне позвонила, я дала деру из дома, и что-то меня не тянет туда возвращаться. На тебя, конечно, они тоже выйдут, но вряд ли сегодня. Если позволишь, я у тебя сегодня переночую, а завтра исчезну. Если хочешь, - могу помочь исчезнуть и тебе. Хотя не думаю, что у них есть, что тебе предъявить. - А что они могут предъявить тебе? - Что-нибудь да найдется, и я не горю желанием об этом узнать. В розыск они меня подавать не будут, - не та птица. Но оказаться по случаю под ногами – тоже не хочу. Гулко бухало сердце. Что это – трусость? Павел представил, как его вызывают на допрос, следователь задает хитрые вопросы, загоняя в ловушку, а кто-то в углу отстукивает его показания, обрубая дорогу назад. - Что это – трусость? – спросила Инна, и Павел не сразу понял, что вопрос не о нем. - Это выглядит подло, – бросить ребят в беде и – в кусты. Я знаю, - Инна покивала, как бы соглашаясь со своими словами. – Юльке бы и в голову не пришло прятаться. Но я – не Юлька, ангелы меня не хранят, приходится рассчитывать лишь на себя. Во всей этой истории смущает еще и то, как быстро аукнулись автоматы нашим ребятам. - Неизвестно, у кого они их купили. Может, продавец – по совместительству провокатор, - предположил Павел. -Думала – не проходит. Обвинение Родиону не связано с автоматами. Более того, Родион чуть ли не пересмотрел свои взгляды, а ему вменили то, что он говорил раньше. - То есть, ты хочешь сказать, что среди нас был доносчик? Инна, наклонив голову, помешивала в чашке остатки чая. Павлу вдруг стало тоскливо. Какая-то вселенская тоска, так не было даже, когда он узнал о смерти Масенки, да и весть об аресте скорее настраивала на боевой лад. А тут – всего несколько человек, и среди них – предатель. На что можно надеяться? Какую организацию можно построить, если всё рушится еще в первый момент постройки? - Я думаю – Борислав, - произнесла Инна. – Арест его не коснулся. Он исчез еще до появления ФСБ. Это подозрительно. Я попыталась вспомнить его слова. Они ничем подозрения не подтверждают, но и подозревать не мешают. Остальные категорически не подходят. - Кроме меня, - заметил Павел. – Я тоже подхожу как нельзя лучше. Появился недавно, как раз перед событиями. Слышал и видел достаточно. Из коттеджа вовремя смылся. Кандидат на все сто. - Я знаю, что это не ты, - Инна погладила его по руке. - Откуда? - Женское сердце не обманешь. Так что ты – вне подозрений. Иначе - прибежала бы я к тебе ночевать… - Кстати, о ночевке, - спать ты опять будешь на кухне? - А что, других вариантов нет? - Ты хочешь, чтобы на кухне спал я? - Давай обойдемся без ссылок. В конце концов, сколько еще можно бегать друг от друга? - Во всяком случае тебе придется познакомиться с моей мамой, - Павел отодвинул табуретку и встал. – Пошли. - Прямо сейчас? - Самое лучшее время. Инна продолжала сидеть. - А как ты меня ей представишь? - Как мою невесту, если ты ничего не имеешь против. - Я не знаю. – Инна наконец встала. – Для меня это звучит слишком определенно. Может, правильней было согласиться на кухню… Что же, пошли. – Она оправила прическу и вышла из кухни первой. |
||
 |
||
© 2005 - Андрей Карпов - Авторский сайт
Разработка и дизайн:
